Таинственный остров - Страница 163

163

Гедеон Спилет был потрясён этим новым осложнением. Он отвёл инженера в сторону и сказал:

— Это злокачественная лихорадка!

— Злокачественная? — воскликнул Сайрес Смит. — Вы ошибаетесь, Спилет. Злокачественная лихорадка не может развиться так вот, сразу. Надо, чтобы в организме уже были её зачатки.

— Нет, я не ошибаюсь, — ответил журналист. — Герберт, несомненно, захватил её здесь, на болоте. Мы были свидетелями первого приступа. Наверно, будет и второй а если нам не удастся предотвратить третий приступ… Герберт погибнет.

— А ивовая кора?..

— Не поможет, — ответил Гедеон Спилет. — А если при злокачественной лихорадке не пресечь третьего приступа, смертельный исход неизбежен.

К счастью, Пенкроф не слышал этого разговора. Он бы с ума сошёл.

Вполне понятно, что Сайреса Смита и Гедеона Спилета терзала тревога весь день 7 декабря и всю следующую ночь.

В середине дня начался второй приступ. Кризис был страшен. Герберт чувствовал близость смерти. Он умоляюще протягивал руки к Сайресу Смиту, к Спилету, к Пенкрофу. Он не хотел умирать… Сцена была душераздирающей. Пришлось увести Пенкрофа.

Второй приступ длился тоже пять часов. Стало очевидно, что третьего приступа больному не вынести.

Ночь прошла ужасно. Герберт бредил и говорил такие слова, что у его товарищей сердце разрывалось. Он метался, кричал, ему чудилось, что он борется с пиратами, он звал Айртона. Он умолял исчезнувшего теперь покровителя о помощи, мысль о таинственном незнакомце преследовала его… А потом силы покидали Герберта, и он лежал в глубоком оцепенении, без чувств, без движения… Несколько раз Гедеону Спилету казалось, что бедный мальчик уже умер.

На следующий день, 8 декабря, слабость у Герберта всё возрастала. Исхудалые руки его перебирали край одеяла. Ему снова дали толчёной ивовой коры, но Гедеон Спилет уже не возлагал на неё надежды.

— Если до завтрашнего утра мы не дадим Герберту сильнодействующего средства против лихорадки, — сказал журналист, — он умрёт!

Настала ночь, несомненно, последняя ночь Герберта. Добрый, мужественный, умный мальчик, развитой не по возрасту, умирал. Все любили его, как родного сына, и не могли его спасти! На острове Линкольна не было того единственного средства против злокачественной лихорадки, которое могло её победить!

В ночь с восьмого на девятое декабря у больного усилился бред. Печень была страшно воспалена, сознание помутилось. Герберт уже никого не узнавал.

Доживёт ли он до завтра? Но третий приступ всё равно унесёт его. Силы Герберта иссякли, и в промежутках между припадками бреда он лежал как мёртвый.

Около трёх часов утра Герберт вдруг испустил неистовый вопль и забился, казалось в предсмертных судорогах. Наб, дежуривший у его постели, в ужасе бросился за помощью в соседнюю комнату, где сидели без сна его товарищи.

И в эту минуту Топ как-то странно залаял…

Все кинулись в спальню и успели подхватить умирающего — в бреду он хотел соскочить с постели на пол; взяв Герберта за руку, Гедеон Спилет почувствовал, что пульс его постепенно становится более ровным…

Было пять часов утра. В окна Гранитного дворца уже проникали лучи восходящего солнца. Наступал ясный, погожий день, последний день жизни несчастного мальчика.

Солнечный луч осветил столик, стоявший у кровати умирающего.

И вдруг Пенкроф, вскрикнув, указал на продолговатую коробочку, откуда-то взявшуюся на столике…

На крышке коробочки стояли два слова: «Сернокислый хинин».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Необъяснимая тайна. — Выздоровление Герберта. — Подготовка к экспедиции. — Первый день. — Ночь. — Второй день. — Каури. — Казуары. — Следы в лесу. — Прибытие на Змеиный мыс.

Гедеон Спилет схватил коробочку и раскрыл её. В ней оказалось около двухсот гран белого порошка. Журналист взял в рот несколько крупинок этого порошка. Страшная их горечь подтвердила, что надпись на крышке не обманула. Действительно, то был драгоценный алкалоид коры хинного дерева, превосходное средство против лихорадки.

Нужно было без долгих размышлений дать Герберту порошок хинина. Как тут очутилась коробочка — об этом можно поговорить потом.

— Кофе! — потребовал Гедеон Спилет.

Наб мгновенно принёс чашку тёплого кофе. Гедеон Спилет бросил в неё гран восемнадцать хинина, и Герберта удалось напоить этой микстурой.

Ещё было не поздно — третий приступ злокачественной лихорадки ещё не начался!

И да будет нам позволено добавить — он уже не мог теперь разразиться.

Надо сказать также, что все воспрянули духом. Вновь проявилась таинственная благодетельная сила, да ещё в такую минуту, когда все потеряли надежду на её помощь!..

Через несколько часов Герберт уже спал более спокойным сном. Его друзья могли тогда поговорить о случившемся. Вмешательство незнакомца в их жизнь никогда ещё не было таким очевидным. Но как он мог проникнуть в Гранитный дворец, да ещё ночью? Это было непостижимо. Все действия таинственного «гения острова» были не менее загадочны, чем сам гений.

В течение дня Герберту через каждые три часа давали хинин.

Уже на следующие сутки ему стало лучше. Конечно, он ещё не выздоровел, а перемежающаяся лихорадка зачастую даёт опасные рецидивы, но ведь за больным был такой заботливый уход. И к тому же теперь имелось спасительное лекарство и, несомненно, где-то недалеко находился тот, кто его принёс. Словом, у всех в сердце затеплилась надежда.

Надежда не оказалась обманчивой. Десять дней спустя, 20 декабря, Герберт начал уже выздоравливать. Он был ещё слаб, ему приходилось соблюдать строгую диету, но приступы больше не повторялись. Славный мальчик покорно выполнял все врачебные предписания. Ему так хотелось выздороветь!

163