Таинственный остров - Страница 174

174

Колонисты спешили рубить и обтёсывать деревья, так как сырая древесина не годится для постройки судна, и надо было, чтоб она успела высохнуть. Корабельные плотники усердно работали весь апрель: за этот месяц не случилось никаких неприятностей, кроме довольно сильных штормов, обычных в пору равноденствия. Юп хорошо помогал лесорубам — то взбирался на самую макушку дуба и закреплял там верёвку, которой валили срубленное дерево, то перетаскивал на своей крепкой спине уже обтёсанные стволы.

Брёвна сложили штабелями под широким дощатым навесом, поставленным около Трущоб: там они должны были храниться, пока их не пустят в дело.

Апрель выдался погожий, каким в Северном полушарии зачастую бывает октябрь. Помимо постройки корабля, колонисты усердно обрабатывали землю, и вскоре с плато Кругозора исчезли все следы опустошения. Отстроили мельницу, на месте уничтоженного птичника выросли новые сараи. Их построили более просторными, потому что пернатое население фермы очень возросло. В конюшне стояло теперь пять онагров — четверо сильных, крепких и хорошо объезженных животных, ходивших и в упряжке и под седлом, и недавно родившийся жеребёнок. Инвентарь колонии увеличился — появился плуг; на онаграх теперь пахали землю, и они тянули плуг не хуже волов, на которых пашут в Йоркшире или в Кентукки. Каждый колонист брал на себя ту или иную работу, никто не сидел сложа руки. Зато каким завидным здоровьем могли похвастаться все эти труженики, как весело проводили они вечера в Гранитном дворце, какие радужные планы на будущее они строили!

Айртон, разумеется, чувствовал себя теперь равноправным членом содружества; он уж не заводил речи о том, чтобы ему жить отдельно в корале. Однако он всегда был задумчив, молчал и больше разделял с колонистами их труды, чем радости. Но работник он был прекрасный — сильный, ловкий, изобретательный и толковый, его любили и уважали, и он не мог этого не чувствовать.

Не был заброшен и кораль. Кто-нибудь из колонистов через день ездил туда на тележке или верхом, задавал корма скоту, доил коз и привозил молоко, которое поступало в распоряжение Наба. Этими поездками пользовались и для охоты, поэтому чаще других ездили в кораль Герберт и Гедеон Спилет в сопровождении Топа, всегда бежавшего впереди: благодаря искусству охотников и их превосходным ружьям в доме не переводилась крупная дичь — водосвинки, агути, кенгуру, кабаны, пекари; не переводилась и птица: утки, тетерева, глухари, жакамары, бекасы. Кролики из садка, устрицы с отмели, иной раз черепаха, полные невода сёмги, приплывшей целыми косяками в реку Благодарения метать икру, овощи с огорода на плато Кругозора, дикие плоды из леса — какие щедрые дары природы! Главный повар Наб едва успевал убирать их про запас в свои кладовые.

Само собой разумеется, что телеграфный провод, протянутый между коралем и Гранитным дворцом, был восстановлен, и ничего не стоило теперь послать депешу, когда кто-либо из колонистов, отправившись в кораль, считал нужным там заночевать. Ведь теперь на острове опять стало спокойно, и больше не приходилось опасаться вторжения, по крайней мере со стороны людей.

И всё же беда могла повториться, если б на остров опять вздумали высадиться какие-нибудь беглые каторжники. Быть может, приятели и сообщники Боба Гарвея, ещё отбывавшие заключение в Норфолке, были посвящены в тайну его замыслов и собирались последовать его примеру. Итак, колонисты беспрестанно вели наблюдение за всеми удобными для высадки частями побережья, и ежедневно их подзорная труба обводила широкую дугу горизонта от бухты Соединения до бухты Вашингтона. Направляясь в кораль, они не менее внимательно оглядывали море и в западном направлении, — с отрогов горы Франклина видно было очень далеко.

Ничего подозрительного ни разу не появлялось в поле зрения, и тем не менее всегда приходилось держаться настороже.

Однажды вечером Сайрес Смит предложил товарищам приступить к укреплению кораля. Он считал разумной мерой предосторожности выше поднять ограду и сбоку построить нечто вроде блокгауза, для того чтобы укрыться там в случае нужды и дать отпор нападающим. Гранитный дворец, говорил инженер, можно считать неприступным благодаря самому его расположению, но кораль с его постройками, запасами продовольствия и содержащимся в загонах скотом всегда может оказаться предметом посягательств со стороны каких-либо грабителей, которые нагрянут откуда-нибудь, и надо создать наиболее благоприятные условия для защиты от них.

План укрепления кораля ещё надо было хорошенько обдумать, и осуществление его поневоле отложили до весны.

К 15 мая на верфи был уже заложен киль нового судна, и вскоре почти перпендикулярно к нему поднялись в пазах ахтерштевень на одном конце и форштевень — на другом. Киль, сделанный из крепкого дуба, имел в длину сто десять футов, что позволило поставить средний бимс длиной в двадцать пять футов. Но только это корабельные плотники и успели сделать до наступления ненастья и холодов. На следующей неделе ещё поставили первые кормовые шпангоуты, а затем пришлось работы приостановить.

В конце месяца погода совсем испортилась. Дул восточный ветер, иногда достигавший силы урагана. Сайрес Смит опасался за судьбу корабельной верфи. Он выбрал для неё самое удобное место, близ Гранитного дворца, но в бурю островок Спасения был плохой защитой побережья, волны, гонимые ветром, докатывались до гранитной стены и разбивались у её подножия.

К счастью, его опасения не оправдались. Ветер чаще всего дул с юго-востока, а тогда Гранитный дворец бывал прекрасно защищён выступом мыса Находки.

174